Волчица и пряности - Страница 6

Река была очень судоходная, и рыбаки, скорее всего, выбрали это место за удаленность от городов. Посмотрев вверх по течению, Лоуренс увидел причалы. Там, похоже, останавливали все лодки, давая закончить лов.

Чем дальше вытягивали сеть, тем она становилась тяжелее; соответственно, бой барабана и возгласы людей тоже становились громче. Лоуренс кинул взгляд назад, в повозку: оба его спутника стояли и наблюдали за ловом с неподдельным интересом, сжав кулаки.

С последним, самым громким выкриком сеть полностью оказалась на суше; она трепыхалась, точно в ней был громадный сом. Похоже, несмотря на холодное время года, рыба попалась крупная. Жизнь в реке позволяла ей не заботиться о пропитании – еда в изобилии падала с проплывающих лодок.

С победными криками рыбаки сгрудились вокруг добычи.

К этим возгласам рыбаков, старающихся быть у сети первыми, примешались сердитые выкрики солдат и радостные вопли зевак – в общем, суматоха поднялась большая. Были ведь еще и звуки бьющейся рыбы, и звуки, с какими ее переваливали в бочки, и звуки отъезжающих повозок. Приятная, уютная суматоха.

Лоуренс и его спутники долго лицезрели один и тот же холодный, безжизненный пейзаж, и вот наконец перед ними возникло первое проявление жизни и даже оживления.

Быть может, поэтому все наблюдавшие были так довольны.

Когда последняя повозка отправилась в путь, раздались аплодисменты; даже Хоро с Коулом радостно захлопали, хоть и не понимали, почему.

Лоуренс подобрал со дна повозки кусочек вяленого мяса и повернулся к своим спутникам.

– Вы двое, лучше приготовьтесь.

– Мм? Приготовиться? – Хоро с Коулом удивленно посмотрели на него.

– Торжественно объявляю сию рыбную охоту завершенной! Его светлость Озборн своей милостью дарует оставшуюся рыбу всем людям! – зычно объявил один из солдат, взметнув копье вверх.

Тотчас люди, сидевшие на берегу то тут, то там и глазевшие на рыбу, вскочили на ноги, будто ждали этого момента. Когда они добежали до реки, на земле у кромки воды глотало воздух еще много рыбы.

Землевладелец, должно быть, решил, что, если поделится с людьми малой толикой пойманной рыбы, это удержит их от соблазна ловить самим. Когда людям дарят уже пойманную рыбу, даже группа паломников с радостью ухватится за такую возможность.

И мужчины, и женщины скинули плащи и принялись собирать рыбу в подолы своих одежд. Хоро с Коулом переглянулись и, разом скинув обувь, ринулись босиком к реке. Хоро, похоже, не беспокоилась даже о том, что ее хвост на краткий миг показался из-под балахона.

Наблюдая за ними со смесью удовольствия и раздражения, Лоуренс оторвал от своей полоски мяса жилу. Отбросил ее в сторону, а потом присоединился к группе людей, греющихся у костра.

Ужин в этот вечер случился рано; состоял он из свежепойманной рыбы, обсыпанной солью и зажаренной на костре. Хоро и Коул словно соревновались, кто съест больше. Их манеры не отличались изысканностью, но главное – трапеза получилась очень радостной.

***

Обычно, когда Лоуренс посещал какой-то город в своем торговом путешествии, в следующий раз он оказывался там не меньше чем через год. Такова была его жизнь, и он рассчитывал, что это продолжится и в будущем.

Поэтому он испытывал странные ощущения, посетив вторично за небольшой промежуток времени не только Кербе, но и Реноз.

– Хотя на этот раз ты не сердишься, – заметил Лоуренс, убирая под одежду письмо Хьюга.

На дне их повозки лежали роскошные товары, и при въезде в город это должно было бы стоить Лоуренсу весьма приличной пошлины, однако Хьюг все предусмотрел. Он дал Лоуренсу письмо, в котором упомянул своего знакомого аристократа и попросил смягчить налог.

Хьюг явно пользовался большим влиянием – должно быть, благодаря высокой ценности товаров, с которыми имел дело. Как только сборщики пошлин у ворот убедились, что письмо настоящее, они тут же стали вежливыми.

Однако стоило Лоуренсу понадеяться, что вот сейчас ему дозволят ехать своим путем, как эти люди довольно угрожающе потребовали полного досмотра всей поклажи.

После чего хвост Хоро вновь удостоился пренебрежительного «дешевая шкурка».

– Я не могу сердиться из-за каждой мелочи. Кроме того, честно говоря, от усталости мой хвост плохо ухожен, так что даже и не поспоришь.

Хоро зевнула во весь рот, потом вздохнула. Возможно, она решила, что быстро воспламеняться – ниже ее достоинства Мудрой волчицы, а возможно, она и впрямь сильно устала; так или иначе, Хоро, ссутулившись, сидела на козлах. Единственным из троих, в ком бурлила нерастраченная сила, был Коул, посетивший Реноз впервые.

Конечно, усталость Хоро относилась не столько к телу, сколько к духу. Внезапно представившаяся возможность поучаствовать в разборе рыбы после лова пробудила в ней странное возбуждение, и с тех пор она много раз выбиралась из повозки наружу, чтобы пройтись. Лоуренс отпустил было шутку, что она вполне могла бы перекинуться в свой волчий облик и в таком виде насладиться ходьбой, но серьезное, взвешивающее выражение ее лица остановило его на полуфразе.

Возможно, так она пыталась развеселить Коула, однако по меньшей мере наполовину это выражение лица было искренним.

Лоуренс знал, что, если укажет ей на это, она рассердится, поэтому предпочел делать вид, что ничего не замечает; однако иногда Хоро в безоблачной ночи выгибала спину с таким видом, будто хотела завыть.

Ничего необычного Лоуренс не видел в том, что ей действительно время от времени хочется выть во всю мощь своих легких и мчаться куда глаза глядят, пока ноги не перестанут ее держать.